Руся и Буся

– Бу-уси-и-ик, поди-и сюда-а-а, – с недовольным видом протянула Наташка и вальяжно развалилась в офисном кресле, тупо уставившись в монитор компьютера. И хотя высокомерное поведение девушки не вязалось с ее простоватой деревенской внешностью, ей это никак не мешало унизительно обращаться с парнем.

Так она подозвала Вадика, потому что снова не справилась с программой, и ее компьютер завис. Он на прозвище не обижался: привык уже. И хотя Вадик прекрасно понимал, что зарплата у Наташки такая же, как у него, что девушка в который раз бесцеремонно отвлекает его от работы, что за полгода пора бы разобраться самой, что к чему, но отказать не мог: она же все-таки девчонка.

– Буслаев! Где папка с договорами?! – гаркнул Серега, отвлекая Вадика от Наташкиного компьютера.

– У меня на столе, – спокойно ответил он.

– На место надо класть! – буркнул Серега и нехотя поднялся из-за своего рабочего стола, чтобы забрать папку с документами. Он, как и все, работал менеджером, но ему казалось, что статус старожила наделяет его правом старшинства. Серега со всеми разговаривал высокомерно, а вот кричать позволял себе только на Вадика, ведь тот был безответный: «Все лыбится как идиот… До тошноты противно!»

Буслаеву папка была нужнее, потому что он заключил три договора за день и как раз подшивал документы. Вадик решил, что Серега «бесится» из зависти, ведь у того всего одна продажа за два дня.

Как ни странно, стараний Вадика никто упрямо не замечал: начальству было некогда, а сотрудникам незачем, ведь для них «Буся» в коллектив не вписывался: по пятницам не пил, в курилке не курил, матом не ругался, за спиной начальства не «калымил», в общем, «правильный какой-то» и «лишний». Вадик, конечно, пробовал вести себя в соответствии с принятыми «нормами» большинства, но это у него получалось фальшиво: калымить ему не давали – «че не делишься?»; курить он не хотел; пить, по причине слабого сердца, не мог; а матом ругаться – у него это смешно выходило.

Самому Вадику, конечно же, иногда было досадно, ведь он никого не обижал, в помощи никому не отказывал, никогда ни перед кем не кичился своими достижениями, и был просто хороший парень… Но как это обычно бывает среди офисных работников: уважение чаще всего получают те, кто его вовсе не заслуживает. Как ни крути, а жалобщиков, сплетников и коварных типов боятся больше, нежели своей совести.

Несправедливое к себе отношение Вадик терпел долго. Не раз бывало, на нем срывали зло, самоутверждаясь в глазах сослуживцев, но в этот вечер терпение лопнуло… Он понимал, что все выпады, насмешки и «правдивые» замечания коллег – театр шутов, потому слушал потупившись, и думал про себя: «А зачем я все это терплю?! Почему они за два года меня так и не приняли?! Почему я на них не похож?!» Посмотрел он на Серегу, который в этот момент, сверкая гневом в глазах, ему что-то доказывал, встал и зарядил тому по уху…

Что тут началось?! Нет, к нему, конечно, больше никто не приставал (подспудно все чувствовали его правоту), к тому же стали опасаться, и, может, приняли бы за своего, да только Серега поступил как всегда «по-мужски»: пожаловался начальнику. В итоге так задергали беднягу Буслаева, что он уволился и получил свои официальные 6 тысяч: никто о самых высоких продажах в офисе, об образцовой работе с клиентами и о порядке в документах так и не вспомнил.

Возвращаясь понурым домой, он выслушал крикливую соседку в подъезде, которая ни за что бы так не повела себя с вредной бабкой со второго этажа или с высокомерным начальником ГАИ с восьмого. А всего-то проблем: кто-то намусорил возле ее порога… Вадик совсем сник: даже эта тетка имеет свое место под солнцем, а он везде чужой и лишний…

Вадик замкнулся в себе. Он не понимал: почему мир не приемлет его, почему он так одинок? Даже Наташке не интересен!.. Почему ему элементарно не дают просто спокойно жить и работать? Как-никак это уже было далеко не первое место, от которого он вынужден был отказаться. Снова без работы, снова ощущение, что все себя нашли, каждый на своем месте, а ты будто с другой планеты: досадно и непонятно. А в кадровом агентстве обычно с подозрением смотрят на таких «перебежчиков», мол, или лентяй или конфликтный, потому трудоустраивать не торопятся…

Бабушка всячески старалась утешить внука, то блинчиков напечет, то модные джинсы с дырками заштопает (правда на второе Вадик злился); он не выходил из своей комнаты и даже не играл с морской свинкой по кличке Чулок.

Однажды бабушка не выдержала:

– Говори! Что случилось?!

Вадик все и рассказал. Стало легче, но вот уж чего он не ожидал от своей несовременной и полуграмотной старушки, так это мудрого вопроса:

– А тебе самому-то это нужно?

Вадик задумался: работа менеджера ему всегда не нравилась, нравилось только общение с клиентами; высокий заработок для него не имел особого значения, ведь он привык обходиться малым, просто был старательным, вот и получалось неплохо; к работе подходил исключительно творчески, а вот с аналитикой были проблемы, но он любил все обращать в шутку. Правда, этого нельзя сказать о последнем месте работы: атмосфера в офисе была настолько желчной, что ему уже давно было не до шуток… А может, он и впрямь всегда занимался не тем? Есть же у людей понятие «призвания»? Может, он себя просто еще не нашел?..

Вадику пришлось анализировать эту ситуацию (благо времени у безработного в обрез). Экономический факультет он окончил, потому что мама настояла, когда еще была жива, ведь в то время это было модно и престижно. Зато теперь коммерческих выпускников пруд пруди, а для работы менеджера вовсе не нужно высшее образование, лишь «умение продавать».

Его бывшие коллеги не были образованны: один – бывший продавец обувного магазина, другая – кассир, третий – официант… Контингент, надо сказать, далеко не его уровня, но нос Вадик никогда не задирал, хотя ему вменяли в вину то, что рассуждал как «выскочка», но это потому, что интеллект всегда раздражает тех, у кого его маловато.

«А может, ты просто давно вырос из должности менеджера и нужно двигаться дальше?» – как-то спросил Вадика психолог Центра занятости населения, помогающий социально адаптироваться унывающим безработным.

Вскоре Вадик нашел работу, причем, с хорошей должностью – начальник отдела продаж. В него поверили и платили хорошо. Директор, образованный молодой человек с легким характером и с умеренным чувством юмора, сразу пришелся Вадику по душе. Коллектив сносный, интриги начальников других отделов его не касались, потому что отдел продаж никому не был интересен, кроме самого директора, которому приходилось ежедневно отчитываться за проделанную работу.

Сложно, ответственно и хлопотно, но Вадик справлялся. Казалось, все начало налаживаться, да вот только уставал он сильно. И дело было вовсе не в том, что он боялся работы, а был внутри какой-то разлад. Как он себя только не настраивал утром на трудодень, но к вечеру чувствовал себя мертвецом.

Вадик знал, что бабушка горделиво рассказывает соседкам о том, что внук «большой человек» и что платят ему хорошо, потому она теперь пенсию откладывает «на смертное, а не в холодильник». Разочаровывать ее не хотелось, но еще больше не хотелось идти против современной общественной морали: быстрая карьера, хорошая должность и хороший оклад. А что потом?

А потом, как у ребят из его нынешнего окружения: деньги и удовольствия. Хвастовство в коллективе было принято негласно, и отставать от коллег, значило стать изгоем: кто-то машину оттюнинговал и теперь рассекал по ночам со стритрейссерами; кто-то вернулся с талмудом фотографий из экзотического Таиланда, хотя и «поджарился» чужим солнцем до волдырей; кто-то по вечерам тусовался с байкерами на своем шикарном двухколесном; кто-то кичился бицепсами, но еще больше дороговизной и престижем фитнес-клуба.

Вадик прослушал проповедь «успешного» психолога, проводящего в компании платные тренинги по мотивации, и решил, что этому «новому уровню жизни» нужно соответствовать. У него даже появилась девушка, капризная блондинка, вечно клянчащая подарки. Но чувствовал себя Вадик все хуже и хуже.

Однажды, сидя в собственном кабинете, он снова размышлял о том, что каждый, кто его окружал, находится на своем месте, выглядит увлеченным, заметно дорожит местом, некоторые строят карьерные планы и у них все получается. Радовались они или печалились, но все оставались на своем месте и мирно сосуществовали…

Вадик взвыл: «Тоска смертная!» И уволился.

Впервые Вадик прочувствовал на себе, какими бывают «все болезни от нервов». Он слег с кучей диагнозов в больницу, и ему становилось только хуже. Молодой парень почти превратился в растение, его мысли о своей никчемности стали еще невыносимее. Он уже завидовал тем, кто способен просто ходить, потому что почти не вставал с постели.

– А кем ты в детстве хотел стать? – спросила однажды бабушка, она была готова ради внука на все и безропотно ухаживала за болящим.

С ответа на этот вопрос и началась настоящая жизнь Вадика. Непонятная для его тьмучисленных родственников, которые их с бабушкой беспокоили редко и то по собственной нужде, непонятная и для друзей. Блондинка давно испарилась из его многострадальной жизни, о чем, признаться, он совсем не сожалел.

– Ничего, пенсию подняли. Бог даст: с голоду не помрем! – решила бабушка, понимая, что, скорее всего, увлечение внука будет совсем недоходно, а финансовые проблемы лягут на ее старенькие плечи. – Ты сетовать и роптать брось, это ничего не изменит. Нужно подумать. А чтоб думалось: не ной, а задавай себе вопросы. Тогда обязательно получишь ответы. Может, человека Бог пошлет, может, прочитаешь где, а может, и сам додумаешься…

Вадик искал ответы и нашел там, где не предполагал.

Однажды на пороге его палаты появилась странная компания. Двое парней и девушка в клоунских нарядах. Они начали добродушно шутить и подарили оторопевшему Вадику журавлика, сделанного из бумаги. Это так его тронуло, что он расплакался, словно ребенок. Тогда ребята кинулись обнимать Вадика, а между этим уморительно строили рожицы, чем тут же рассмешили его.

Веселая компания ушла веселить пациентов в другие палаты, где лечились лежачие больные. Они ушли, а доброе и светлое настроение осталось. Парень сидел в палате и улыбался своим мыслям.

Вадик быстро пошел на поправку.

Вернувшись домой, он первым делом полез в Интернет, решив заглянуть в свой блог, полный пессимизма и разочарований. Некто со странным именем «Руся» и не менее странной аватаркой в виде чебурашки написал отзыв на то, что рассказал о себе Вадик в статье под названием «В этом мире я только подкидыш» ^[1].

«Удивил! o_O Не унывай, я тоже, и все-все человеки в этом мире лишь прихожане, вооть. А ты решил здесь удобно устроиться?! Вот умора!»

Завязалась переписка. Вадик впервые узнал такого необычного человека, сильного духом, ни на кого непохожего, а, самое главное, живущего в ладу с собой. Хотя сам Руся считал себя обыкновенным студентом, готовился к госэкзаменам в медицинском институте Ташкента, переживал, что не остается времени на подготовку, так как «в храме пономарей не хватает, а тут еще и помидорки за келейкой батюшки посажены, и тоже заботы требуют, вооть»…

Самое сильное, что удивило Вадика, так это то, что живя в мусульманской стране, Руся открыто проповедовал православие, причем, не словами, а «примером любви к ближнему». Он организовал христианский кружок аниматоров и вместе с друзьями посещал детские больницы.

Вадику когда-то приходилось по воскресеньям ходить в церковь с бабушкой, потому что она была склонна к обморокам, но он стеснялся и боялся того, что его могут увидеть знакомые или друзья. Вадик, конечно, предполагал, что бабушка преувеличивает свою немощь, ведь та всегда выглядела бойкой и шустрой, особенно после храма, но ему и самому нравилось Богослужение. Оно чудным образом утешало, вселяло надежду, давало силы на предстоящую неделю (к пятнице они как-то иссякали и Вадик переставал сам себе нравиться, потому что становился немного раздражительным и сварливым).

«Как ты вообще решил этим заниматься?!» – написал удивленный Вадик.

«Идея доктора-клоуна пришла не сразу, – немного погодя ответил Руся, – с нею отсеялось много людей под разными предлогами потому, что сложно отдавать, ничего не ожидая взамен, так как никто не хочет вносить своих средств, решив, что за такую деятельность им полагается зарплата. Было особенно тяжело, когда нас осталось двое. Но потом Господь вразумил, что подарки не обязательно должны быть дорогими о_О: ребенок рад и конфетке, и доброму пожеланию на листочке. Главное, внимание и любовь, главное, – улыбка 🙂 вооть!»

Вскоре Вадик со своим маленьким четвероногим другом по кличке Чулок начал свое дело. Для этого он отправился к строгому настоятелю местной церкви. Почему-то он был уверен, что здесь его поймут и подскажут что делать, ведь и Руся однажды получил поддержку со стороны священника ташкентского храма.

Хмуря седые брови, строгий настоятель внимательно выслушал молодого человека. Видя его наивную решимость, сдержал улыбку: все-таки «клоунада» и «церковь» это разные вещи, однако идею поддержал. «А знаешь, я помогу, – серьезно заявил настоятель. – Таких людей, как ты, мало. Никто не хочет добровольно заниматься благотворительностью… Только о Боге в костюме клоуна не толкуй, пусть твоей проповедью будет улыбка и любовь к страждущим. Давай начнем с детского хосписа? На подарки детям средства найдем, печения у нас целый ящик с канона… – начал вслух размышлять священник, – я тебе за труд зарплату платить буду…»

Бабушка, как могла, поддерживала внука. В первую очередь, сшила ему яркие костюмы и смастерила красный поролоновый нос, потом делала носовые платочки в подарок детям, вязала крючком кукол. Но все чаще и чаще просила Вадика отвезти ее «немощную» в храм. Позднее он понял, почему.

Все, чтобы теперь Вадик ни делал, должно было быть, как само собой разумеющееся и вовсе не выдающееся, не амбициозное, не подвиг и не великие дела, а просто ежедневная маленькая обязанность маленького человека. Только служба Богу – в центре всех событий: «Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам» ^[2].

Да-да, главным в жизни Вадика теперь стало духовное, а все остальное лишь приложением. И как ни странно, но именно так он почувствовал себя цельной личностью, именно так обрел гармонию в душе. Теперь у него все ладилось, а препятствия не останавливали и не удручали его. Ему больше некогда было грустить и задумываться о своем месте под солнцем, – он был занят, и занят любимым делом! Причем здесь служба? В церкви – вот где Вадик учился любви к ближнему, вот где черпал силы, утешение и вдохновение. Найдя Бога, он нашел себя!

Вадик видел, что его работа приносит пользу – это делало его счастливым. Каждая улыбка на погрустневшем личике несчастного ребенка дарила Вадику отрадную надежду на то, что мир вокруг него меняется, и меняется в лучшую сторону. Он твердо верил, что радость – сильнейшая микстура, способная воодушевить, подарить силы, помочь в борьбе с недугом, отвлечь от скорбного и обыденного. Так оно и было.

Однажды на святки Вадик в очередной раз приехал со студентами-волонтерами в детский хоспис, где помимо тяжелобольных детей, проходили реабилитацию дети-инвалиды из семей и интернатов. Войдя в двухместную палату для мамы и ребенка, он не сразу узнал в худощавой женщине с уставшими глазами Наташку. Она приветливо улыбнулась ему, а когда волонтеры запели колядку и запустили салют из мыльных пузырей, то даже растрогалась.

Ее шестилетний сынишка с диагнозом ДЦП был прикован к постельке. Он радовался и смеялся, ведь гости в ярких костюмах были забавными и веселыми. Малыш говорить не мог, но с нетерпением дул в воздух, ожидая снова увидеть разноцветные мыльные пузыри.

Вадик поправил красный клоунский нос из поролона, набрал в легкие воздуха и… вот уже малыш, заливаясь от смеха, утопает в радужном ореоле летящих мыльных шариков…

 

Примечания

____________________

^[1]              Цитата В.В. Ерофеева из повести «Москва – Петушки».

^[2]              Ев. от Матф.6:33